Транскраниальная электростимуляция в лечении дисфункциональных маточных кровотечений

КУСТАРОВ В.Н., ФУНДЕН Р. А.¹, ЛЕБЕДЕВ В. П.²

¹Медицинская Академия последипломного образования,

² Институт физиологии им. И. П. Павлова, Санкт-Петербург

Изучалась эффективность лечения дисфункциональных маточных кровотечений (ДМК) у 40 женщин репродуктивного и пременопаузального возраста с помощью транскраниальной электростимуляции (ТЭС-терапии). Курс ТЭС-терапии из 10 ежедневных сеансов начинали сразу после диагностического выскабливания. Результаты лечения контролировали клинически по динамике структуры эндометрия (вакуум-аспирация), его толщины (УЗ-сканирование) и определению динамики тропных гормонов гипофиза и половых гормонов. Показано, что у 39 пациенток (наблюдение в течение 1 года) ДМК прекратились, отмечена редукция гиперпластических процессов эндометрия и нормализация гормонального статуса. Полученные данные показывают перспективность дальнейшего изучения лечебных эффектов ТЭС-терапии при ДМК с учетом всех вариантов патогенеза этой патологии

ВВЕДЕНИЕ

Известно, что дисфункциональные маточные кровотечения (ДМК) — это патология, обусловленная сдвигами в многокомпонентной эндокринной гипоталамо-гипофизарно-яичниковой системе (ГГЯС), конечным проявлением которых является нарушение ритмической секреции гормонов яичниками.

Последнее обстоятельство, в свою очередь, может сформировать патологические изменения эндометрия (обычно гиперплазию). При этом частота ДМК среди гинекологических больных может достигать 18% [1]. При отсутствии достаточно эффективной адекватной терапии ДМК увеличивается риск развития предрака и рака эндометрия [2, 3], что диктует необходимость обоснованного выбора методов лечения, особенно в пременопаузе.

Взгляды на лечение дисфункциональных маточных кровотечений разноречивы. Одни исследователи к основному виду лечения относят гормонотерапию, другие отдают предпочтение хирургическим методам. Хирургические методы, как правило, оказывают в большей мере симптоматическое воздействие (достижение гемостаза). Что касается гормонотерапии, то она, являясь скорее патогенетическим методом, имеет ряд противопоказаний, таких как наличие эстрогензависимых опухолей, мастопатии, сахарного диабета, заболеваний почек, печени, поджелудочной железы, желудка и двенадцатиперстной кишки, нарушений в системе гемостаза (тромботические осложнения), индивидуальной непереносимости [4].

Между тем существуют условия, с помощью которых можно в нужном направлении изменять нарушенную функцию гонад. Речь идёт о влиянии на высшие регуляторные центры путём возбуждения различных периферических нервных образований, импульсы которых способны воздействовать на процессы фолликулообразования и овуляции. Сюда можно отнести применявшиеся ранее такие способы, как непрямая электростимуляция ГГЯС, продольная диатермия головы и гальванический воротник по Щербаку, электростимуляция шейки матки. Современные данные показывают, что в управлении ГГЯС определенную роль играют опиоидные пептиды, особенно ?-эндорфин. Он стабилизирует работу ГГЯС, оказывая, например, тормозящее влияние на выделение гонадотропин-релизинг гормонов, ФСГ и ЛГ [5—11].

В связи с этим нами в качестве метода лечения дисфункциональных маточных кровотечений была сделана попытка использовать транскраниальную электростимуляцию (ТЭС) защитных механизмов головного мозга, которая способствует активации эндогенных опиоидных структур, что в свою очередь приводит к повышению продукции и выделения опиоидных пептидов, в частности, ?-эндорфина [12].

В результате этого под воздействием ТЭС была отмечена стабилизация уровня ФСГ, относительное снижение тестостерона и достоверное повышение уровня прогестерона, эстрадиола и кортизола [13]. Учитывая эти данные, можно было предполагать, что ТЭС-терапия, способствующая нормализации нарушенной регуляции ГГЯС, может явиться эффективным немедикаментозным патогенетическим средством лечения ДМК, не обладающим негативными свойствами гормонотерапии.

МЕТОДИКА

Под наблюдением находились 40 женщин, поступивших в стационар с ДМК, из которых 28 были пременопаузального возраста (44— 48 лет) и 12 — репродуктивного (20—38 лет). В комплекс обследования этих больных входили анамнестические и клинические данные, диагностическое выскабливание полости матки (при поступлении), морфологическое исследование вакуум-аспирата эндометрия, УЗ-диагностика, исследование гормонального статуса.

Курс лечения методом ТЭС начинался сразу после диагностического выскабливания полости матки и составлял 10 сеансов по 30 мин. (ежедневно), которые были проведены клиническим полипрограммным аппаратом «ТРАНСАИР-ОШ». Нами был выбран режим комбинированного воздействия — сочетание монополярного импульсного тока с постоянным током. Сначала увеличивали постоянный ток до 1 мА, затем увеличивали импульсный до 0,5 мА. При дальнейшем увеличении силы тока руководствовались субъективными ощущениями пациенток, которые должны отмечать покалывание или лёгкую вибрацию под электродами. По мере адаптации к этим ощущениям ток увеличивали далее, соблюдая соотношение постоянного и импульсного токов как 1:1 или 2:1. Статистическая обработка результатов проводилась с использованием t-критерия Стьюдента.

РЕЗУЛЬТАТЫ

Из анамнестических данных было известно, что у 12 из 28 женщин пременопаузального возраста ранее отмечались ДМК, а у 16 женщин оно возникло впервые. У 5 из 12 женщин репродуктивного возраста уже были случаи ДМК, у 7 — возникло впервые. У всех 40 женщин другие гинекологические заболевания отсутствовали. В среднем у всех женщин менструации были по 5—6 дней, через 24—30 дней. 33 женщины из 40 нами обследованных имели в анамнезе роды (28 женщин пременопаузального возраста, 5 — репродуктивного).

Клинические результаты через 1 месяц после проведенной ТЭС-терапии представлены в Табл. 1. Выяснилось, что у 30 женщин (12 из них — репродуктивного возраста) результаты лечения можно было оценить как весьма положительные: отсутствовали дисфункциональные маточные кровотечения, произошло восстановление нормального менструального цикла.У 9 женщин пременопаузального возраста отмечалась аменорея. У одной женщины с гипоплазией эндометрия ДМК повторилось.

Через 3 месяца 39 женщин вновь были осмотрены и обследованы. Следует отметить, что у 30 из них к этому времени сохранялась нормальная менструальная функция, у 9 женщин по-прежнему отмечалась аменорея.

Через 1 год были осмотрены и обследованы 21 женщина, и только у одной из них с гипоплазией эндометрия сохранялись ДМК. У 6 из 14 женщин пременопаузального возраста наблюдалась менопауза, а у 8 отмечена стойкая нормализация менструального цикла. У 6 женщин репродуктивного возраста также отмечена стойкая нормализация менструального цикла.

По данным УЗ-диагностики у 39 женщин толщина эндометрия составляла в среднем 15—18 мм, у 1 женщины толщина эндометрия была равной 5 мм (Табл. 1). При гистологическом исследовании аспирата до лечения у 27 женщин была обнаружена железистая гиперплазия эндометрия, у 12 женщин — железисто-кистозная гиперплазия эндометрия, у 1 женщины гипоплазия эндометрия (Табл. 2).

Размеры матки были в среднем у всех 49x41x47 ± 3 мм, размеры яичников — 30x26 ± 2 мм. По данным УЗ-эхографии, проведённой 39 женщинам через 1 мес. после лечения (во II фазу менструального цикла), отмечалось уменьшение толщины эндометрия в среднем до 8—11 мм. Толщина эндометрия у женщины с исходной гипоплазией (5 мм) не изменилась по ходу всего времени наблюдения, поэтому эти данные не включались более в графы таблицы. Дальнейшая динамика состояла в постепенном уменьшении толщины эндометрия.

У 30 женщин через 3 мес. толщина эндометрия была в среднем 8—10 мм, а у 9 женщин в среднем 5—6 мм. В конце 1 года у 14 женщин с регулярным менструальным циклом толщина эндометрия составляла 7—10 мм, у 6 женщин с менопаузой — 3—5 мм (Табл. 1). При морфологическом исследовании вакуум-аспирата через 3 мес. у 12 женщин репродуктивного возраста в эндометрии были выявлены секреторные преобразования эндометрия, у 18 женщин пременопаузального возраста — пролиферация эндометрия, у 9 женщин с аменореей отмечался эндометрий переходного типа.

Через 1 год после курса лечения в вакуум-аспирате эндометрия у 6 женщин репродуктивного возраста были выявлены секреторные преобразования эндометрия, у 8 женщин пременопаузального возраста — пролиферация, у 6 женщин с менопаузой — атрофические изменения эндометрия.

При исследовании гормонального статуса у 39 женщин обнаруживалось повышение уровня ФСГ, ЛГ, эстрадиола, а уровень прогестерона был сниженным. Эти отличия при малой величине средней ошибки средней величины представляются достоверными по сравнению со средними данными, представленными в литературе [4] (Табл. 2). Только у 1 женщины (результаты не включены в Табл. 1) был исходно отмечены сниженные уровни ФСГ до 2,0 МЕ/л, ЛГ — до 4,4 МЕ/л, эстрадиола — до 150 нмоль/л и прогестерона — до 0,8 нмоль/л.

Именно у нее была гипоплазия эндометрия, и ТЭС-терапия для нее оказалась неэффективной (см. Табл. 2). 30 женщинам, у которых произошло восстановление нормального менструального цикла (см. Табл. 1), через 1 мес. после курса ТЭС-терапии было проведено исследование гормонального статуса. У этих женщин обнаружилось существенное снижение уровня ФСГ и Л Г. В то же время значительно повышался уровень прогестерона, достигая почти нормальных значений, а также имелась тенденция к дальнейшему повышению уровня эстрадиола, уровень которого превышал норму почти на 40%.

Подводя итог результатам проведенного исследования, следует отметить справедливость исходного предположения о том, что ТЭС-терапия, в основе которой лежит активация защитных механизмов мозга с их эндорфинергическими образованиями, может быть эффективной при лечении дисфункциональных маточных кровотечений. Действительно, только у 1 женщины из 40 пролеченных (2,5%) не было получено положительного эффекта, что, вероятно, обусловлено исходными особенностями состояния ее эндометрия (гипоплазия).

Результат этого отдельного наблюдения также представляется весьма важным, т. к. позволяет более точно определить показания для применения ТЭС-терапии при лечении дисфункциональных маточных кровотечений и прогнозировать эффект лечения.

Весьма важно, что применение ТЭС-терапии дает очень хорошие отдаленные результаты. При этом положительная динамика, отмеченная в клинических наблюдениях, подтверждена данными УЗ-сканирования с измерением толщины эндометрия, морфологическими исследованиями вакуум-аспирата и определениями гормонального статуса.

Благодаря проведению курса ТЭС-терапии у пациенток происходило постепенное уменьшение толщины эндометрия с редукцией гиперпластических процессов, что очень важно прогностически в плане уменьшения последующего риска малигнизации. Особое внимание привлекает оценка данных изменения гормонального статуса женщин после ТЭС-терапии.

Судя по данным, представленным в Табл. 1, их патогенетически можно отнести к группе с повышенным ациклическим уровнем ЛГ и ФСГ на фоне, вероятно, ановуляторных циклов. О последнем говорит повышенный уровень эстрадиола (на 32%) при снижении уровня прогестерона (на 65%) и соответствующем изменении их соотношения.

Интересно отметить, что увеличение уровня гормонов яичника происходило на фоне снижения уровней тропных гормонов гипофиза. По-видимому, при активации эндорфинергических структур, сопровождающейся выбросом ?-эндорфина не только в мозг, но и в кровь, вступают в действие весьма сложные механизмы, не ограниченные только торможением выделения гонадотропных релизинг-гормонов [14].

Прежде всего следует указать, в наших ранее сделанных наблюдениях после ТЭС-терапии у женщин репродуктивного возраста, не имевших нарушений цикла, также возрастали уровни эстрадиола и прогестерона на фоне малых изменений уровней Л Г и ФСГ [13]. Поэтому нельзя исключить такой возможности, что повышенная концентрация циркулирующего в крови ?-эндорфина может оказывать влияние также и на продукцию половых гормонов в матке [15—17]. В свою очередь, повышенная концентрация эстрогенов может стабилизировать продукцию и выделение ?-эндорфина [18, 19].

В заключение следует подчеркнуть, что полученные результаты, являясь достаточно обнадеживающими, представляют собою лишь первичные наблюдения, требующие дальнейшего подробного изучения с учетом конкретных патогенетических механизмов возникновения ДМК. При этом эффект ТЭС-терапии может быть различным по направленности в зависимости, например, от гормонального статуса. Такое предположение может быть проиллюстрировано данными Табл. 1, в которой показано, что эффект ТЭС-терапии пациенток с ДМК был разнонаправленным — у одной части из них в предменопаузальном периоде восстановился нормальный цикл, у другой — установилась четкая аменорея.

ЛИТЕРАТУРА

1. Серов В.Н., Прилепская В. П., Пшеничникова Т. Я. и др. Практическое руководство по гинекологической эндокринологии. М., 1995. 499 с.

2. Кондриков Н. И. Современные классификации заболеваний шейки матки. Заболевания шейки матки, влагалища и вульвы. М., «Медпресс», 1999: 20-24.

3. Бохман Я. В., Бонтэ Я., Вишневский А. Си др. Гормонотерапия рака эндометрия. СПб., 1992, «Гиппократ», 284 с.

4. Сметник В. П., Тумилович Л. Г. Неоперативная гинекология. СПб., 1995, «Сотис», т 1, 223 с.

5. Faletti A. G. Mastronardi С A., Lomniczi A., Seilicovich А., Gimeno М., McCann S. М., Rettori V. Ье1а-ЕпаофЫп blocks luteinizing hormone-releas¬ing hormone release by inhibiting the nitricoxidergic pathway controlling its release. Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 1999, 96 (4): 1722-1726.

6. Matera C, Freda P. U., Ferin M., Wardlaw S. L. Effect of chronic opioid antagonism on the hypothalamic-pituitary-ovarian axis in hyperpro-lactinemic women. J.Clin. Endocrinol. Metab. 1995, 80 (2): 540—545.

7. Behrens C, Aurich J. E., Klug E., Naumann H., Hoppen H. 0. Inhibition of gonadotrophin release in mares during the luteal phase of the oestrous cycle by endogenous opioids. J. Reprod. Fertil. 1993, 98 (2): 509—514.

8. Barletta C, Vagiri D., Scavo D. The role of the endogenous opioid system in the pathogenesis of polycystic ovary syndrome: the altered neuroendocrine regulation of GnRH-LH is corrected after clomiphene ther¬apy, Minerva Endocrinol. 1992, 17 (3): 107-119.

9. Barb С R., Kraeling R. R. Rampacek G. B. Opioid modulation of FSH, growth hormone and prolactin secretion in the prepuberal gilt. J Endocrinol. 1992, 133 (1): 13—19.

10. Wolfe M. W.r Stumpf Т. Т., Roberson M. S., Kittok R.J., Kinder J. E. Opioid and 17 beta-estradiol regulation of LH and FSH secretion during sexual maturation in heifers. Domest. Anim. Endocrinol. 1991, 8 (4) : 491-498.

11. Nappi C, Petraglia F., Gambardella A., De Masellis G, Di Carlo C, Genazzani A. R.y Montemagno U. Relationship between cerebrospinal fluid beta-endorphin and plasma pituitary-gonadal hormone levels in women. J.Endocrinol. Invest. 1990, 13 (2): 149-153.

12. Айрапетов Л. H., Зайчик А. Ш.у Трухманов M. С и др. Об изменениях уровня бета-эндорфина в мозге и спинномозговой жидкости при транскраниальной электроанальгезии. Физиол. журн. СССР им. И. М. Сеченова. 1985, 71 (1): 56-63.

13. Разнатовский К И., Лебедев В. П. Динамика показателей системы гипофиз—гонады—надпочечники больных дерматозами ладонно— подошвенной локализации при транскраниальной электростимуляции эндорфинных структур мозга. В сб.: Транскраниальная электростимуляция. Ред. В.П.Лебедев. СПб., «Искусство России», 2001: 468—477.

14. Schwarz S., Pohl P. Steroids and opioid receptors. J. Steroid. Bio¬chem. Mol. Biol. 1994, 48 (4): 391-402.

15. Gravanis A., Makrigiannakis A., Stournaras C., Margioris A. N. Inter¬action between steroid hormones and endometrial opioids. Ann. N.Y.Acad. Sci. 1994, 734: 245-256.

16. Makrigiannakis A., Margioris A. Markogiannakis E. Stournaras C. Gravanis A. Steroid hormones regulate the release of immunoreactive beta-endoфhin from the Ishikawa human endometrial ceil line. J. Clin. Endocri¬nol. Metab. 1992, 75 (2): 584-589.

17. Ordog Т., Vertes Z, Vertes M. Role of endogenous opioids in proges¬terone antagonism on oestradiol-induced DNA synthesis in the rat uterus. J. Steroid Biochem. Mol. Biol. 1993, 45 (5): 455-457.

18. Kelly M.J.y Loose M.D., Ronnekleiv O.K. Estrogen suppresses mu-opioid- and GABAB-mediated hyperpolarization of hypothalamic arcuate neurons. J.Neurosci. 1992, 12 (7): 2745-250

19. Desjardins G. C, Brawer J.R., Beaudet A. Estradiol is selectively neurotoxic to hypothalamic beta-endorphin neurons. Endocrinology. 1993, 132 (1): 86-93.